В том же 1992 году осуществилась мамина мечта о даче. В Псковской области в деревне с трогательным названием Глушь она приобрела дом, став соседкой моей подруги Марины Левтовой. Макаров вздохнул: «Эх, Жаннетик, вот построила бы ты там для меня рабочий кабинет... Я б к тебе в Глушь отдыхать приезжал. А может, и писать бы снова начал. К черту этот бизнес!»
Самым добротным строением на участке оказался хлев. И вот силами местных умельцев мама начала строительство. Хлев раскатали и из его бревен, добавив пару венцов, сложили крепкий дом.
Иногда доходило до смешного. «Трофимовна! — разносился очередной бабий вопль по деревне. — Мой-то опять запил! Возьми ты его, Христа ради, на перевоспитание!» Строительных материалов тогда практически не было.
Гвозди, скобы и многое другое хрупкая народная артистка возила на себе из Москвы. А местные жители лишь спустя какое-то время поняли, что их соседкой стала Жанна Прохоренко — та самая Шурочка из «Баллады о солдате». Но любили и уважали ее не за это. Мама, как никто, умела слушать. Она с удовольствием внимала рассказам односельчан про их непростую жизнь. «Ты послушай, КАК они разговаривают, — говорила мама. — Ясно становится, почему речь речью называется: журчит как реченька».
Итак, мама пропадала в Глуши на стройке, а Макаров занимался развитием своего бизнеса, в суть которого мы с мамой посвящены не были, так как именно в то время под офис был снят номер в гостинице «Университетская», где Артур практически поселился. Домой, в мамину квартиру, он возвращался совершенно измотанный, раздраженный.
Молча глотал ужин, а когда раздавался очередной телефонный звонок, хватал трубку и запирался в соседней комнате. Он как будто пытался оградить нас от чего-то.
Мама должна была вернуться из Глуши ближе к зиме. Артур, если не сильно задерживался, заезжал ко мне домой пообедать, иногда я заранее оставляла ему еду на квартире у мамы. Макаров принес туда небольшой сейф с кодовым замком и вручил мне записку с шифром. Как-то, открыв сейф и показав на лежащие в нем документы, Артур произнес: «В случае чего... эти бумаги обеспечат вам безбедное существование».
Позже в «желтой» прессе распространялись слухи, что в сейфе Макаров держал золотые слитки и бриллианты.
Ничего подобного там не было.
Дня через три после этого разговора, ближе к вечеру, я позвонила Артуру:
— Ужинать приедешь?
— Нет, буду допоздна сидеть на работе, не жди.
Я, как всегда в таких случаях, упаковала пластиковые контейнеры с едой и отнесла их в мамин холодильник, чтобы Артур мог перекусить, когда вернется.
На следующее утро меня разбудила настойчивая трель телефона. Звонил один из партнеров Макарова:
— Катя, ты не знаешь, где Артур Сергеевич? Мы договорились созвониться утром, но он битый час не подходит к телефону.
Сон как рукой сняло.
— Нет, он не приезжал.
Попробую сейчас ему дозвониться.
— Если свяжешься, скажи, что мы скоро будем.
Телефон в маминой квартире отзывался протяжными гудками. Меня вдруг пронзило острое чувство тревоги, и я помчалась туда. Мой дом — в двух минутах ходьбы от маминого. Открыла первую дверь, вторая, железная, оказалась не заперта. Толкнув ее, увидела разбросанные на полу вещи. Я позвала Артура — он не откликнулся. Мне стало жутко, я выскочила из квартиры и спустилась вниз. С трудом дождалась людей, которые разбудили меня утром. Вместе мы поднялись на двенадцатый этаж...