Про свое детство и историю рода тоже не хочу ничего уточнять, хотя мама наверняка рассказала бы, если бы я попросила. Поэтому иногда путаюсь, где правда, а где мои фантазии. Мы же все стараемся казаться лучше, чище, загадочнее, чем в действительности...
— Но то, что ваш отец похитил маму и увез с Кубани на другой конец страны, не легенда?
— Так и было. Как в кино. На улице Бувина в Темрюке жили две семьи — цыганская и русская. Они исторически враждовали между собой. И угораздило же моего будущего папу влюбиться в мою будущую маму! Ортодоксальные цыгане из знатного рода никогда не благословили бы брак с женихом другой крови и с иной — менее высокой — ступени иерархической лестницы, хотя папа происходил из дворянской семьи. Все равно это восприняли бы как мезальянс! Оставалось одно: похитить. Маме было семнадцать, папа, понятно, постарше. При этом он успел уже раз жениться. Как потом оказалось...
Словом, посадил невесту в поезд и махнул с ней на Дальний Восток. Куда именно они уехали, знал лишь один из отцовских братьев и молчал долгие годы. Если бы цыганская родня разнюхала, папе мало не показалось бы, это точно.
— Значит, чтобы не нашли, спрятались в Находке? Чувство юмора у Бориса Федоровича, похоже, было хорошее.
— Папа поехал туда, где нашел работу. Как показало будущее, остались они в тех краях навсегда.
— Так и не забрали маму к себе в Москву, Ольга? А ведь хотели.
— Как же! Разве выдернешь ее из Находки? Ставший родным город, морячки, которые на нее молятся... Мама по-прежнему служит коком. Маленькая команда, замечательный уютный кораблик. Мама кормит экипаж, и все счастливы. Сейчас вот гостила у нас и истосковалась: «Как там мои?» Мы с Димой отправили с ней два чемодана вещей для детей матросов. Там есть многодетные семьи, а что за зарплата нынче на флоте, наверное, догадываетесь. Да и ту платят через раз, с задержками.
— Вы давно выбирались на малую родину?
— Уже и не припомню. Одно время мучила ностальгия, а потом пропала. Хотя море по-прежнему люблю. Только ищу его теперь где-нибудь поближе...
Забавные истории порой происходят. Как-то врач посоветовал маме принимать ванночки с морской солью. Я полгода рыскала по столичным аптекам и пересылала пачки в Находку, пока не сообразила, что соль эта буквально растворена в океанской воде. Зачерпывай за бортом и хоть бассейн наполняй! Так относятся к морю, когда оно под боком. Иногда спрашиваю:
— Мама, купалась в этом сезоне?
Отвечает:
— Да некогда мне!
Сейчас мы общаемся совершенно иначе, чем раньше. Наконец поняла, до чего же люблю мамулечку! И недоумеваю: как могла в детстве думать, будто она меня ненавидит? А тогда была уверена в этом. Даже мысли посещали, что я не родная дочка, подкидыш. Теперь же кажется, что передо мной другой человек. Хотя мама наверняка осталась прежней, а я не так ее воспринимала и боялась в детстве. Очень! Однажды у нас зашел разговор, что называется, по чесноку, и я спросила:
— Мама, объясни, почему ты всегда держала меня в страхе, почему я с ужасом ждала, что сейчас придешь с работы и обязательно обнаружишь какую-то мою ошибку? Не так сделала, не то сказала...
Она ответила очень просто:
— А что мне оставалось?
Мама родила меня в девятнадцать лет. В чужом городе. Без родственников и друзей. С мужем, который вроде бы есть, но только по большим праздникам.