Когда я в кадре начинал говорить громко и с экспрессией, как в театре, он остужал мой пыл: «Чего разорался? Это же кино!»
Думаю, наши друзья Баландис с Таурасом тоже были немного влюблены в Ингеборгу. Нельзя было не влюбиться! Подозреваю, что и наш мастер неровно к ней дышал. Один раз даже отчитал при всем курсе: «Разве у нас только одна девушка? Что вы обступили Дапкунайте?» Инга в ответ только освещалась своей невинно-лукавой улыбкой. Она все про себя прекрасно понимала.
Мы знали, что после занятий ее провожает какой-то парень. Потом даже с ним познакомились. Я смотрел на него восхищенно: ведь это тот самый, кому Ингеборга ответила взаимностью! Чем же он лучше меня? Да всем! Выше, красивее, умнее, еще и художник…
Когда кто-то плохо отзывался о ее парне, это задевало и мои чувства — они оба были мне дороги. А сам я порой оказывался близок к тому, чтобы повторить подвиг одного безответно влюбленного в Ингеборгу: говорят, несчастный порезал себе вены прямо на пороге ее дома…
Я сдерживал свои чувства 2,5 года. Плотину прорвало неожиданно — под воздействием алкоголя. Плетусь по коридору консерватории слегка навеселе, а навстречу идет ее улыбка! Поравнялись, говорю с нежностью: «Ну как моя любовь поживает?» — и отправляюсь дальше, не дожидаясь ответа. А поутру просыпаюсь, сгорая со стыда: «Как показаться в институте? Будет ли она со мной общаться?» На занятия добираюсь, еле волоча ватные ноги. И в том же коридоре — снова Инга! Хватает меня за рукав рубашки, отводит к лавочке: «Садись и держись крепче!
Я тебя тоже люблю, придурок! Давно!»
Только я смог сбросить свою тайну, как камень с души, как Ингеборга снова усложнила мою жизнь: «Давай никому не будем о нас рассказывать!» И больше четырех лет мы с ней жили, словно герои шпионского романа.
Парня своего она вскоре оставила, выдумав какую-то причину. Мне было его даже жалко: он с угрюмым видом мерил шагами двор консерватории, хотел вернуть Ингу…
О нас не догадывались даже самые лучшие друзья. В мой день рождения Ингеборга пришла ко мне в гости на съемную квартиру. И тут под окнами грянул хор из поздравлений: однокурсники решили устроить сюрприз. Приехали без приглашения — с тортом, бутылками…
«Не пускай их!» — приказывает Инга, прячась под одеялом. Я появляюсь на балконе и, как настоящая свинья, говорю своим товарищам:
— Ребята, спасибо, что вспомнили, но я вас не приглашаю!
— Совсем офигел? Мы же пришли тебя поздравить!
— Ничего не знаю! — пожимаю плечами и удаляюсь с балкона.
Обида была кровной — полгода те друзья потом со мной не общались. А когда я спустя время признался, что у меня была Инга, они просто не поверили: «Еще смешнее придумай отговорку!» Представить себе не могли, что уже тогда мы встречались. Значит, искусно всех дурили!
Больше того: какое-то время жили нашей дружной четверкой все вместе в одной квартире. Почти не разлучались: в институте учились с понедельника по пятницу, а на выходные ездили работать в Каунасский драматический театр. Сначала спали прямо в гримерках — Ингеборге отдавали самый лучший спальный мешок. А потом друзья разрешили нам жить в своем старинном особняке, который пустовал. В коммуналке четыре комнаты, наши с Ингой двери оказались напротив. Вечером расходились по спальням, а потом тайно встречались у нее или у меня и вели себя тихо, как мышки.
Кстати, о мышах: одна захаживала к нам на огонек. Как-то играли в гостиной в карты, а зверушка бегала вокруг стола по четкой траектории. В один момент Инга накрыла ее пакетом и грациозным кошачьим движением вскинула руку с уловом: «Ага, попалась!»
