В последние свои дни Татьяна Лиознова переживала, что недостаточно поблагодарила всех, кто с ней работал… Особенно тех, кому уже не позвонишь. Рождественского, Катаева, Тихонова — их уход она переживала очень тяжело.
Я знаю, что они всей съемочной группой «Мгновений» были у Ванги. Лиозновой прорицательница сказала: «Я знаю, ты боишься за маму, пока не бойся». Иды Израилевны не стало именно так, как предсказала Ванга. А Тихонову она сказала: «Конец жизни ты проведешь в уединении». И тоже не ошиблась. Но отношения с Лиозновой продолжались всю жизнь. Он ее не забывал — звонил, поздравлял с праздниками.
Татьяна Михайловна ждала его на своем 85-летии, но у него не получилось по состоянию здоровья. А когда слег — она не смогла навестить его.
— Как Татьяна Михайловна восприняла то, что «Семнадцать мгновений весны» перевели в цвет, сократили под современный формат?
— В советские годы она пережила большой успех у зрителя: известен факт, что после выхода фильма ею было прочитано 12 мешков писем. Во время показа ей домой звонили особенно нетерпеливые работницы с заводов: «Расскажите, выживет ли радист Катька с детьми — нет сил ждать новую серию!» Лиознова просчитала каждую деталь, каждое мгновение своего фильма…
И вдруг его сокращают «для динамики»... Тихонов тогда сказал: «Это не то кино, в котором я снимался».
К тому времени Лиознова уже много лет боролась за жизнь, и это была для нее возможность вырваться из череды больниц. Работа над фильмом возвращала ее в профессию: «Я будто снова попала на съемочную площадку». И все же согласие на такое кардинальное изменение далось ей с большим трудом. Главным аргументом «за» стала реставрация пленок, истертых бесконечными показами, — фильм был спасен. И второе — цветное кино привлекало нового зрителя.
Реставраторы подошли к этой работе уважительно: Александр Любимов с группой приезжали к Лиозновой, показывали каждую серию, обсуждали каждый этап работы, прислушивались к ее советам.
Перед их визитом Татьяна Михайловна брала себя в руки даже в больничной палате: готовилась — вызывала парикмахера, одевалась, делала маникюр… Прятала свои болезни и невзгоды.
Лиознова ведь не случайно взялась снимать фильм о разведчиках — это была ее гражданская позиция, она всегда связывала себя с судьбой страны и относилась к своим работам ответственно. Месяцами сидела в архивах, до 4 утра изучала такие документы, как «Военные планы США». Как она рыдала в 90-е, когда наша армия получила всего один новый самолет за год! Отчизна в опасности! Снова вернулось ощущение зыбкости, несправедливости этого мира, которое жило в ее воспоминаниях о войне, о гибели отца.
Она плакала навзрыд из-за разрушения Советской армии… А ведь за 10 лет болезни Лиознова не проронила ни слезинки!
В перестройку мы с мужем работали в Берлине. Татьяна Михайловна была нашим гостем, когда приехала показывать свой последний фильм на зарубежную премьеру. В общей компании она увидела наших разодетых на распродажах эмигранток. «Как здесь хорошо, не то что у вас», — пытались они выпендриться. Но Татьяна Михайловна быстро поставила их на место: «Да кем бы вы были сейчас, если бы вас не выучила Россия?» В 88-м мы рвались домой, чтобы поработать на «социализм с человеческим лицом»… Но Лиознова сказала: «Не надо, не те люди пришли к власти, поверь мне».