Делаю вид, что не слышу. Через полчаса начинаю прощаться. Андрей тут же вскакивает:
— Я вас провожу.
— Не нужно меня провожать, — говорю я, удаляясь.
На следующий день актеры, у которых вечером не было спектакля — Ширвиндт, Державин, Миронов, Таня Ицыкович, — давали концерт в Академгородке. Вернулись ночью, и тут же в нашем номере раздался телефонный звонок. Ответила Нина. «Нет, я не понял! — громыхал в трубку Шура. — Мы, видите ли, им торт привезли, а они даже чай не удосужились приготовить. Давайте быстро сюда!» Спать хотелось смертельно, но если не пойти, подвыпивший Ширвиндт будет трезвонить до утра. Пришлось одеваться и тащиться на верхний этаж. Только разложили торт по тарелкам — звонок. Шура уходит в комнату, где стоит аппарат, и возвращается со словами:
— Люся, тебя Андрей к телефону.
— Меня? Зачем?
— Иди. Поговоришь — узнаешь.
Беру трубку:
— Алло.
— Люся, добрый вечер.
— Добрый.
— Вы не могли бы зайти в мой номер?
— Зачем?
— Я вас очень прошу.
— Что случилось?
— Понимаете, мы были на банкете, и там нас так обкормили, что мне не по себе. Поверьте: я действительно неважно себя чувствую.
— Ну что я могу вам посоветовать, Андрей Александрович? Примите лекарство. И спокойной ночи.
— Но Люся...
— Андрей Александрович, я вам не слабительное! Всего хорошего!