Конечно, Лариса не могла не знать о многочисленных увлечениях Миронова. И имена большинства подруг Андрея ей были известны. Но представить, что при встрече с ними Голубкина позволила бы едкую реплику или гневный, презрительный взгляд, просто невозможно. На ее лице в таких ситуациях читалось мудро-снисходительное: «Вы еще ищете, а я уже нашла».
Полагаю, о моем присутствии в жизни Андрея знала и его мама, которую он очень любил и так же сильно боялся. Андрюши уже не было в живых, когда на одном из торжественных обедов в ресторане ВТО я вдруг почувствовала чей-то пристальный взгляд. Обернулась и встретилась глазами с Марией Владимировной. Миронова смотрела на меня с интересом и одобрением. Помню, подумала тогда: «Если бы Андрей нас познакомил, мы могли бы найти общий язык».
С Андрюшей мы встречались на протяжении трех лет. Если долго не было спектаклей, где оба играли, информацию о месте и времени очередного свидания Миронов передавал через Таню Ицыкович-Васильеву. Или она заглядывала ко мне в гримерку: «Андрей ждет в машине. Давай быстрее, пока наши косяком после репетиции не пошли».
Иногда мы встречались на квартирах Андрюшиных друзей, иногда просто катались по Москве или ужинали в ресторане. Говорили обо всем на свете, плакались на проблемы, дурачились как подростки, хохотали. Со мной он будто сбрасывал оковы и позволял себе быть собой. Делился амурными победами, а я ловила себя на том, что совсем не ревную его к другим женщинам. Однажды, вернувшись из Ленинграда, Андрей, захлебываясь от восторга, стал рассказывать о новом увлечении:
— Люся, ты даже не представляешь, с какой женщиной я познакомился! Чудная, прелестная! А голос! Ее зовут так же, как тебя, — Людмила. Фамилия — Сенчина. Ты слышала хоть раз, как она поет?
— Богиня! — подхватила я Андрюшину восхищенную интонацию. — И что, до сих пор тобой не охвачена? Нужно срочно охватить!
Как же мы хохотали — до слез. Иногда я на него обижалась, но до ссоры между нами никогда не доходило. Сердиться на Андрюшу не было никакой возможности.
Он был в киноэкспедиции, и мы долго не виделись. Вернувшись в Москву, сразу позвонил:
— Можно к тебе заглянуть?
— Приезжай.
Звонок. Выхожу и вижу Андрея. В короткой дубленке нараспашку, прическа — волосок к волоску, глаза искрятся весельем. В руках — ни цветочка, ни тортика. Он и прежде подарками не баловал, но я относилась к этому снисходительно, а тут вдруг замкнуло: «Уж на какой-то знак внимания мог бы потратиться!» Стою, смотрю укоризненно и решетку, отделяющую дверь от лестничной клетки, не открываю. Его улыбка из веселой становится растерянно-просительной:
— Пустите?
