В одном из писем Булат написал: «Мы могли бы довольствоваться пошлым званием любовников, но это не для моего к вам отношения…»
В июле 1996 года на праздновании дня рождения Евгения Евтушенко в Политехническом музее Булат был с женой, я тоже — не одна... Встретились взглядами и долго не отпускали глазами друг друга. Горько усмехнулась про себя: «Как Штирлиц с супругой на безмолвном свидании в кафе. Тринадцать лет назад мы прошли хорошую школу конспирации — и вот полученные навыки снова пригодились».
Это была наша последняя встреча...
А первая случилась третьего апреля 1981 года в Институте советского законодательства при Минюсте СССР, «подвале», как мы, сотрудники, его называли. Знакомство с песнями Окуджавы произошло еще раньше — в школе. Услышав по радио «Молитву»:
Пока Земля еще вертится,
Пока еще ярок свет,
Господи, дай же ты каждому
Чего у него нет... —
Я была поражена. Стихи, мелодия и особенно голос — глуховатый, будто надтреснутый, проникавший в глубину души, — завораживали и тревожили. Спустя несколько лет, уже во время учебы в МГИМО, мне удалось купить пластинку «Надежды маленький оркестрик».
Вглядываясь в напечатанный на ее конверте портрет, не раз ловила себя на мысли: «Этот человек так же одинок, как я. И ему, так же как мне, очень хочется быть понятым...» Щемящим сиротством веяло и от маленькой фотографии с концертного билета. Выражение лица показалось очень знакомым, и накануне выступления Булата в «подвале», повинуясь необъяснимому порыву, я стала перебирать студенческие фотографии. Ах вот что я, оказывается, искала... Снимок, сделанный на одном из концертов ансамбля «Гренада», участницей которого я была. На моем лице фотограф запечатлел точно такую же печать сиротства.
Третьего апреля мне нужно было встретить и проводить в актовый зал мужа, для которого тоже был куплен билет «на Окуджаву».
Когда вернулась в отдел — за моим рабочим столом сидел Булат Шалвович в окружении щебетавших институтских дам: «Почему вы так долго не могли вырваться к нам на концерт?», «Вам кофе или чаю?» Он игриво качал ножкой и довольно улыбался в усы. Окуджава привстал, чтобы уступить мне место. Но я замахала руками: «Сидите, сидите!» И тут кто-то из девчонок меня «сдал»:
— Булат Шалвович, а ведь наша Наташа тоже поет! Она даже выступала на открытии Олимпиады! Вы обязательно должны ее послушать.
— Послушать? — губы Окуджавы тронула улыбка. — Я не против, я только за...
Он пристально посмотрел на меня:
— А вам какая музыка нравится? Скажем, из современных композиторов?