Однако поспорили, значит, надо устраивать пробы. С какой отдачей, трепетом я играл! Вижу, Тарковский уже забыл о пари, начинает со мной работать как на «Ивановом детстве», что-то шепчет мне на ухо, подсказывает. В итоге — утвердил. И это было счастье!
В то же время я получил предложение сыграть главную роль в картине «Мальчик и девочка» от его сокурсника Юлия Файта. Отказать коллеге Андрей не мог, но был страшно недоволен. Снимались фильмы параллельно. Я разрывался между «Мальчиком и девочкой» и «Андреевой артелью», где надевал столь дорогую для меня рваную робу и ползал на холоде в грязи, а потом снова мчался на море, в комфортные условия, плавал, загорал — и возвращался к Тарковскому. Андрей был очень раздражен, что я его с кем-то делю, считал это предательством.
Приехав на съемки во Владимир, встретил Анатолия Солоницына и услышал от него:
— С Андреем Арсеньевичем беда.
— Что случилось?
Тактичный Анатолий не стал разъяснять:
— Сам увидишь...
Сразу же поднялся в люкс Тарковского. Андрей мечется из угла в угол в халате, бледный, злой, скулы играют, на меня смотрит как на врага. В номере кроме него еще четыре человека. И вдруг замечаю среди них ассистентку по реквизиту, однажды я видел, как Андрей целует ее. Это показалось мне странным, неприятным, но обсуждать случай ни с кем не стал. Все напряжены, одна она ходит по номеру с царственной улыбкой.
Вечером мы с Андреем ужинали в гостиничном ресторане, сидели в зале одни. О чем говорили — не помню. Тарковский заказал графин водки и опорожнил его рюмка за рюмкой. Глаза у него наливались кровью, сидел молча, сжав зубы, вдруг как ударит по столу рукой с жутким криком: «Су-у-ка-а-а!» Он разбил тарелку, брызнула кровь, я перемотал ладонь Андрея салфеткой, довел до его номера. Дверь открыла ассистентка... «Ладно, — думаю, — завтра приедет милая Ирина и все будет по-прежнему». Кто же знал, что «по-прежнему» уже никогда не будет...
Почти каждое утро, когда я сидел на гриме, эта «ассистентка» подходила ко мне и тихо говорила: «Андрей Арсеньевич недоволен вами, хочет снять с роли». Я удивлялся: почему об этом мне сообщает реквизиторша? Нервничал, вибрировал, но делал свое дело.
