Мама в меня не верила, говорила: «Тебе одна дорога — в ПТУ». А дядя Леша Баталов как-то попросил сходить в церковь: «Зайди, пожалуйста, в храм Спаса Преображения, поставь свечку, я дам денег. Хотя — нет, не надо. От тебя еще хуже будет...»
Мы играли в войнушку. На заднем дворе сушилось белье. Моя подруга Алена — «партизанка» — забралась на скамейку, сделала петлю из веревки, надела себе на шею удавку и потребовала убрать скамейку из-под ног, потому что скоро придут фрицы и ей конец. Мы отодвинули, Алена повисла и стала задыхаться...
В ту же секунду мы и сами заорали благим матом, потому что Аленка, повисшая в воздухе, захрипела и забила руками и ногами.
Страшно вспомнить — она задыхается, а мы не можем двинуться с места, оцепенели от ужаса. Хорошо что во двор заехал на велике подросток, старше нас. Подбежал, подхватил Алену, и я быстро сняла веревку. Он говорит:
— Дать бы вам как следует за такие игры! Чуть не уморили девчонку!
— Они не виноваты, — шепчет Аленка. — Мы хотели, чтоб все было по-настоящему. Как в кино. Вы нас только не выдавайте, а то Аньку опять гулять не пустят.
Я росла неуправляемой дворовой девчонкой. Дралась, лазила по деревьям, прыгала по гаражам, жгла костры.
И прозвище носила соответствующее — Анька-чума.
Одно из самых ранних воспоминаний — запах ТЮЗа, в котором играла мама. Пудры, пыли и еще чего-то — непонятного и волшебного. Помню, как впервые попала на спектакль, совсем маленькой, и не могла оторвать глаз от сцены. С тех пор театр навсегда связан для меня с ощущением безграничного восторга и счастья.
Моя мать — Мира Ардова, или Мика, как все ее звали, — была инженю. В молодости играла наивных девчушек, а став постарше — их мам. В легендарном спектакле «Три мушкетера», на который в начале семидесятых ломилась Москва, матушка блистала в роли Анны Австрийской. Именно к этой постановке Максим Дунаевский написал популярные песни, позже вошедшие в одноименный фильм.
Мы с моей старшей сестрой Ниной распевали их задолго до телевизионной премьеры. Мне было года четыре. Ей — одиннадцать.
Отец наш — Борис Ардов — тоже начинал как актер, работал в театре «Современник», ЦТСА. Впоследствии стал режиссером, снимал мультипликационные фильмы и преподавал во ВГИКе. Познакомились родители в Школе-студии МХАТ. Мама только поступила, а папа учился на четвертом курсе. Она была хорошенькая, и он парень хоть куда — кудрявый брюнет с бородой. Студенческий роман закончился свадьбой, после которой питерская барышня стала москвичкой и попала в удивительную семью.
Папа шутил, что в детстве успел посидеть на коленях у всех поэтов Серебряного века.
В доме его родителей бывали Анна Ахматова и Марина Цветаева, Осип Мандельштам и Борис Пастернак, Михаил Зощенко и Юрий Олеша, Иосиф Бродский и Александр Солженицын, Фаина Раневская и другие знаменитые литераторы и артисты.
Виктор Ардов, мой дед, был писателем-сатириком, драматургом и карикатуристом. Бабушка — Нина Ольшевская — актрисой и режиссером ЦТСА. Эту пару знали все и вся. С дедом очень дружил Осип Мандельштам, считавший Нину Антоновну первой красавицей Москвы. «Как же повезло Ардову, — в шутку говорил он знакомым, — какую шикарную отхватил «домработницу»!» Бабуля была далека от классического образа домохозяйки, но домом занималась сама.
