Для такой способной девочки могут сделать исключение.
Я действительно поступила, причем сразу в третий класс, соответствующий седьмому общеобразовательной школы. В училище мне понравилось. В гимнастике была одна муштра, здесь же мы занимались искусством и педагоги относились к нам как к собственным детям. Не ругали, не стыдили, обращались очень уважительно и бережно. Меня такое отношение поражало. В гимнастике мы боялись признаться, если что-то болело. А в училище нас постоянно спрашивали, как себя чувствуем. Проводили медицинские осмотры, обследования.
Я быстро догнала одноклассников и стала танцевать сольные вещи. Мама за меня радовалась, всячески поддерживала. Некоторые знакомые ей говорили: «Зачем вам этот балет? Куда Лина пойдет после училища? На подтанцовку к поп-певцам? Лучше бы получила серьезную и хорошо оплачиваемую профессию. Или она рассчитывает до старости сидеть на твоей шее?»
Родители развелись, когда мы с сестрой были еще маленькими. (Катя старше меня на три года.) Отец практически не помогал. Мама тянула нас одна. Она по профессии врач-лаборант, получала мало и, чтобы обеспечить семью, работала на двух, а то и на трех ставках.
В пятнадцать лет я победила на конкурсе «Хрустальная туфелька». Окрыленные успехом, мы с моим педагогом из училища через год отправились в Пермь на престижный конкурс «Арабеск».
Я неожиданно для многих (а если честно, и для нас самих) получила первую премию за женский танец и еще несколько специальных. В общей сложности пять наград. Решающими оказались голоса Екатерины Максимовой и Владимира Васильева, возглавлявших жюри. Потом Владимир Викторович очень лестно обо мне отзывался в своих интервью.
На «Арабеске» я впервые увидела Николая Цискаридзе. Он привез в Пермь своего ученика. Гораздо позже, уже работая с Николаем Максимовичем, я узнала, что о «талантливой девочке из Воронежа» он услышал от Екатерины Сергеевны Максимовой и пошел на меня посмотреть. «Заиграла музыка, и ты как выпрыгнула на сцену в шпагате! — вспоминал Цискаридзе. — Я был покорен!» После финального гала-концерта подошла за автографом.
Николай Максимович расписался и вдруг сказал:
— Деточка, тебе нужно ехать в Москву.
— Нет, что вы, мне еще полтора года учиться! Вот получу диплом и обязательно поеду.
— Ты не поняла. Доучиваться и выпускаться надо в Москве. Там совсем другой уровень. На экзамены в академию хореографии приезжают руководители лучших театров страны. А что тебя ждет в Воронеже?
Я не хотела ничего менять, но потом часто вспоминала слова Николая Максимовича.
После «Арабеска» меня заметили. Домой стали звонить из самых разных городов и приглашать на работу в театр.
Мы с мамой всем отвечали, что сначала я должна окончить училище. Однажды раздался звонок из Москвы. Трубку сняла мама.
— Здравствуйте, — сказала какая-то женщина, — я Наталья Маландина, помощница Сергея Филина — художественного руководителя балетной труппы Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. А вы, очевидно, мама Анжелины?
— Да.
— Сергей Юрьевич не присутствовал на конкурсе в Перми, но очень много слышал о вашей дочери. У нее есть возможность попасть в Театр Станиславского.
— Извините, но все это как-то неожиданно и преждевременно, — ответила мама.