— А ее танец удалось снять?
— Конечно! Например, репетицию балета «Послеполуденный отдых фавна» с Патриком Дюпоном, которую она устроила фактически для нас. И еще балет «Курозука», который для нее поставил Морис Бежар...
Съемочные материалы вошли в фильм процентов на 10, а 90 процентов интереснейших признаний, откровений остались за кадром. И главное, судьбу кассет, на которые мы все записывали, я не знал. Поэтому-то история для меня была какой-то незаконченной, периодически я вспоминал о ней. Точнее, судьба сама напоминала. Разыскиваю у себя в архиве ту или иную статью и вдруг натыкаюсь на расшифровки к фильму — отпечатанные на машинке тексты моих интервью с близкими и с коллегами Плисецкой (они тоже вошли в фильм лишь частично). С Родионом Щедриным, Беллой Ахмадулиной, Борисом Мессерером, партнерами Плисецкой по сцене Николаем Фадеечевым и Александром Богатыревым и даже ее однокашником по хореографическому училищу Владимиром Левашевым. А вот расшифровки моих разговоров с самой Плисецкой потерялись.
И вдруг в прошлом году мне звонит режиссер монтажа Дима Воробьев — с ним мы сейчас делаем программу «2 ВЕРНИК 2» на канале «Культура». И говорит:
— Я тут наткнулся на кассеты с твоей «Плисецкой». Они тебе нужны?
Я подумал, что ослышался:
— Те самые кассеты?! Как они к тебе попали? Ты же не имел к нашему фильму никакого отношения!
— И я не понимаю, как это произошло...
Мистика какая-то. Вот так невероятным образом судьба вернула меня к той поездке в Финляндию. Все сошлось: у Димы сохранились исходники телеинтервью с Плисецкой, у меня — распечатки интервью с ее ближним кругом. И я решил написать книгу, которая сейчас выходит в издательстве АСТ. Назвал ее «Майя Плисецкая. Пять дней с легендой. Документальная история». Документальная, потому что в книге нет ни одного факта, который надо было бы как-то «подтянуть»: все события той поездки зафиксированы — на кассетах, фотографиях. И я помню все, что говорила Плисецкая, все, что происходило в кадре и за кадром, — настолько сильным было мое впечатление от той давней встречи.
— О жестком характере Плисецкой ходят легенды. А как вам с ней работалось?
— Я внимательно прочитал ее мемуары «Я, Майя Плисецкая...». И у меня возник четкий образ женщины, которая воюет со всем миром, агрессивно настроена, сводит счеты с неугодными ей людьми. Ведь Майя Михайловна сама на обложку книги вынесла такую фразу: «Люди делятся на плохих и хороших... Плохих во все века было больше, много больше». В общем, собираясь в Финляндию, я так выстроил свой сценарий: Плисецкая как символ напряженной борьбы, вечного противостояния.
